| Меню сайта |
| Опрос |
Главная » 2010 » Октябрь » 20 » “Москва будет бороться с ГМО!” (2008 год)
18:55 “Москва будет бороться с ГМО!” (2008 год) |
Председатель комиссии по охране общественного здоровья Мосгордумы, член фракции "Единая Россия” Людмила Стебенкова известна как яростный борец с генетически модифицированными продуктами, за что экологи ее боготворят, а лоббисты трансгенов остерегаются. Кроме того, отважный депутат не боится ставить палки в колеса фондам, проводящим в жизнь философию "безопасного секса”. И недавно комиссия приступила к разработке закона о профилактике ВИЧ-инфекции. Так что беседа с обозревателем "МК” строилась вокруг этих двух столь разных, но столь актуальных для москвичей проблем. — Очень трудно! Сегодня на федеральном уровне, к сожалению, приняты законы, которые ухудшают ситуацию с ГМО в России. Так, недавно вступили в силу поправки в Закон о защите прав потребителей — теперь трансгенные продукты необходимо маркировать лишь в том случае, если содержание ГМ-компонентов в них превышает 0,9%. В чем опасность этой поправки? Во-первых, нигде в мире не доказано, что даже малое количество ГМО безвредно, ведь у трансгенов есть свойство накапливаться в организме. Во-вторых, люди, продвигавшие подобные изменения в закон, в том числе наш главный санитарный врач г-н Онищенко и его ведомство, говорили о некоей гармонизации с европейским законодательством. Мол, в Европе тоже установлен порог в 0,9%. Но! В европейских законах говорится, что продукты с ГМО нужно маркировать в любом случае. Производитель может не ставить знак, лишь если он докажет, что ГМО (содержание менее 0,9%) в этом продукте — неустранимая примесь и он предпринял все меры, чтобы этих примесей избежать. В противном случае он будет писать "содержит ГМО” и при 0,4%, и при 0,1%. У нас же изначально предполагается, что любой трансгенный продукт содержит ГМО в виде неустранимой примеси. И ничего доказывать не надо! В итоге лоббисты ГМО добились того, что они вообще могут не маркировать трансгенные продукты, ибо так называемый количественный метод, выбранный для их проверки федералами, может распознать всего около 4 трансгенов (а их реальное число — в районе сотни!). Существует еще качественный метод анализа, способный определить ГМО в образце независимо от того, в каком количестве они там содержатся. Но его на вооружение почему-то не берут. Хотя в ЕС все продукты проверяются сначала качественным, а потом количественным методом. — Как известно, его на вооружение взяла Москва. В городе работают 16 лабораторий, где трансгены в продуктах вычисляют именно этим методом. И продукты, прошедшие проверку, получают право носить добровольную московскую маркировку "Не содержит ГМО!”. На это лоббисты трансгенов могут как-то повлиять? — По крайней мере, пытаются! Наша маркировка им как кость в горле. И хотя она — дело добровольное, ее существование все равно не дает им покоя. Лоббисты, активно проталкивающие трансгенные продукты на наш рынок, начали серьезную атаку на нашу маркировку. И самыми разными методами пытаются воздействовать на представителей властей, чтобы во что бы то ни стало прекратить нашу программу. Тем временем марка "Не содержит ГМО!” на сегодня — фактически единственный способ для потребителя узнать, есть ли в продукте трансгены. Федеральный закон об обязательной маркировке ведь никто и не думает соблюдать! Все наши лаборатории работают, закуплено 16 комплектов оборудования для проведения качественных анализов. И сотрудники лабораторий мониторят ситуацию с продовольствием в городе. Так, у нас есть две службы — МосГик (инспекция по качеству продуктов) и Мосветеринария. Их представители проводят отбор образцов продуктов питания в открытой торговой сети и отправляют их на анализ. Если выявляют ГМО, результаты анализов отправляются в Роспотребнадзор — а эта служба уже обязана принимать меры. Например, если в продукте нашли трансгены, а маркировки на нем нет, — это нарушение федерального закона. Тогда производителю должны направить претензию с требованием устранить нарушение законодательства. В прошлом году, например, мы нашли трансгены примерно в 6% проверенных образцов отобранных методом тыка продуктов. — Производители как-то реагируют, когда им делают подобные замечания? — Ну, им явно не нравится, когда они попадают в реестр производителей, использующих ГМО. Однако, к сожалению, на федеральном уровне сегодня не предусмотрены какие-то серьезные наказания и внушительные штрафы за продажу трансгенов без маркировки. И их надо срочно вводить. Однако я прекрасно понимаю, насколько это будет сложно, учитывая колоссальное лобби производителей трансгенов. Мы знаем случаи, когда Роспотребнадзор находил в продуктах более 0,9% ГМ-компонентов, однако никаких санкций к производителям вообще не применялось! Поэтому мы будем горой стоять за нашу московскую марку "Не содержит ГМО!”. Кстати, московский опыт в этом смысле не уникальный. В Европе такие меры широко применяются. Например, там повсеместно распространена маркировка "GMO-free” (свободно от ГМО) — такие я встречала в Германии, Италии, Австралии… Причем, к примеру, в Германии, чтобы получить такую маркировку, нужно доказать, что не только в мясном продукте нет ГМО, но и что животные, от которых получено мясо, не кормились с использованием трансгенных продуктов! То есть продукт должен быть абсолютно чистым. И такая маркировка там закреплена на законодательном уровне. Сейчас вообще в мире прослеживаются тенденции перехода на органическую пищу, органическое земледелие. И в России, я считаю, тоже нужно заниматься именно этим направлением в сельском хозяйстве. Есть множество технологий, позволяющих выращивать чистые продукты. — Вы сказали, что пойманные на ГМО производители попадают в некий реестр. Где его можно посмотреть? — Этот реестр публикуется на сайте Департамента потребительского рынка и услуг столицы и находится в открытом доступе. — Как известно, Москва приняла закон, согласно которому для питания детей в школах и детских садах запрещается использовать трансгенные продукты. Как контролируется тут ситуация? — По этому поводу я написала уже множество писем в самые разные инстанции. Ответ пришел пока лишь из Департамента здравоохранения — они готовы предоставить все протоколы исследований. На самом деле положение о том, что в продуктах, которые поставляются в школы и садики, должно содержаться в конкурсной документации. Поставщики обязаны предоставлять исследования, что трансгенов в их продуктах нет. Но я думаю, что мониторинг в этой области нужно проводить интенсивнее. И не только в детских учреждениях, но и в домах престарелых, больницах. Да, поставщики заявили, что их продукты — чистые. Однако все равно нужно проводить регулярные проверки, чтобы их слова подтверждались. А вообще хочу сказать, что наша, московская система борьбы с ГМО начала работать. Конечно, на первых порах без сбоев обойтись сложно. Но это все равно лучше, чем отсутствие этой системы. Наша политика заставляет насторожиться поставщиков, и они уже опасаются везти к нам ГМО. Наши меры действуют на них отрезвляюще: они боятся, что их контролируют. Мэр придерживается в этом вопросе строгой позиции: Москва будет бороться с ГМО. И наша добровольная маркировка поддержана столичными властями и работает. В отличие от обязательной (!) федеральной маркировки. Но это неудивительно: во всех странах действует серьезное лобби производителей трансгенов, и Россия тут не исключение. У нас недавно была встреча с канадским фермером Перси Шмайзером — лауреатом альтернативной Нобелевской премии, которую дают за вклад в решение глобальных проблем человечества. Он первый в мире выиграл суд у транснационального монстра, главного производителя ГМ-культур — корпорации "Монсанто”. Дело в том, что рядом с органически чистыми угодьями Перси Шмайзера компания "Монсанто” стала выращивать трансгенный рапс. В результате переопыления экологически чистое поле Шмайзера было загрязнено ГМО. Потребовать возмещения вреда он не успел, так как "Монсанто” сама подала на него в суд за незаконное использование ее трансгенных культур. Корпорация потребовала от фермера выплаты 400 тысяч долларов. Такая агрессивная политика "Монсанто” подавляет всяческие попытки отдельных фермеров противостоять загрязнению их полей ГМ-культурами. Но Перси Шмайзер не сдался и после нескольких лет тяжбы выиграл-таки суд. Стоит отметить, что в Канаде сегодня осталось очень мало полей для экологически чистых посевов. Большинство площадей идет под ГМО, которые выращиваются там уже более 12 лет. Вдобавок ко всему там серьезно растет заболеваемость населения. Мы не хотим, чтобы нас ждало такое же будущее. — Какие еще меры планирует принять Москва на пути к своей цели — созданию зоны, свободной от ГМО? — На самом деле мы не так-то много и можем. В некоторых вопросах мы по рукам и ногам связаны федеральным законодательством. Поэтому я считаю, что сейчас мы должны добиваться ужесточения федерального законодательства, вносить поправки в законы, лоббирующие интересы производителей ГМО. Прежде всего нужно отменить эту лукавую норму о 0,9%, которую, кстати, очень хитро протащили. Мы хотели бы получить ответ от Роспотребнадзора: сколько всего сейчас у нас продают ГМ-продуктов? И где, в конце концов, обязательные маркировки? Кто несет за это ответственность? Сейчас получается, что никто. Поэтому эту самую ответственность нужно серьезно ужесточать. Депутат гордумы Людмила Стебенкова |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
| Наши ссылки |
 Алексей Колесников :: Выжить в мертвом мире ... |