Башня старого мага держалась второй час, всякий раз отбрасывая нападающих то кривыми разрядами молний, свирепо бьющими из-под самой вершины точно в центр штурмующих отрядов, то волнами пламени, низвергавшимися на их головы прямо с небес. Изменники потеряли уже больше трех тысяч воинов, но упорно лезли и лезли на штурм, словно подгоняемые чем-то гораздо более серьезным, чем просто страх перед смертью.
Седой как лунь, согбенный одиннадцатью десятками прожитых лет бородатый старец стоял на верхней площадке башни в центре светящейся синим пентаграммы и тяжело опирался на резной посох. Врывавшиеся в раскрытые стрельчатые окна сквозняки развевали длинную бороду и сдували бисеринки пота, покрывавшего морщинистый лоб. Нападающие пошли на очередной штурм сразу с трех сторон. С четвертой была пропасть, иначе атаки следовали бы и оттуда. То, как быстро десять тысяч воинов оказались сосредоточены недалеко от башни, лишний раз доказывало, что в заговоре участвовала высшая дворянская аристократия Редонии, а сам подлый план тщательно подготавливался многие месяцы. Родбонг зашептал слова заклятия, и пентаграмма начала усиливать свое свечение. Бормотание старика становилось все громче и быстрее, его плечи распрямились, и на какое-то мгновение старческая фигура выпрямилась, словно увеличившись в росте. Свечение пентаграммы стало подобно полуденному солнцу, и с последним словом заклинания магический пятиугольник ослепительно вспыхнул. Страшный треск раздался в небесах, и на наступающие толпы изменников посыпались огромные глыбы камнепада. Каменный град накрыл первые волны нападающих. Снаружи послышались крики боли и ужаса, не попавшие под удар атакующие солдаты в панике отступали. Старый маг пошатнулся, ноги его подкосились, и он едва не рухнул наземь, всем телом навалившись на посох. Перед глазами плыли черные круги, тело было словно ватным, во рту явственно ощущался соленый привкус крови. Пентаграмма на полу потухла. Родбонг с трудом перевел дух. Сил практически не осталось.
